Этим летом Боровичский комбинат огнеупоров приступил к реставрации замка, что находится на выезде из Боровичей в местечке Гверстянка.
Здание величаво возвышается над рекой и словно ждало своего часа, чтобы продолжить свою уникальную историю. Построенный из красного кирпича, со стрельчатыми окнами и готической башней, старинный особняк и по сей день окружён легендами. Долгое время сохранялась фамилия владельцев – Неклюдовы, хотя многие горожане, родившиеся в начале ХХ века, помнили, что усадьба Гверстянка принадлежала Константину Вахтеру, владельцу огнеупорных заводов, вплоть до Октябрьской революции.
В книге «Керамический век Боровичей» (СПб., 2007) Владимир Краснов сообщает, что Вахтер «купил у помещика Замятина усадьбу в местечке Гверстянка с господским домом, построенным на манер рыцарского замка. Весь первый этаж этого замка в годы Первой мировой войны он отдал под госпиталь для раненых солдат и офицеров, который содержал (с прислугой, докторами, фельдшерами и сестрами милосердия) на собственный счет».
В Боровичском музее хранились немногие упоминания о владельцах усадьбы Неклюдовых, Замятниных и Тенишевых. Но только совсем недавно история Гверстянки выстроилась в стройную картину – хотя темные места все еще остаются. Первое упоминание местечка Сушани относится к 1564 году, временам правления Ивана IV Васильевича Грозного, когда составлялась очередная Писцовая книга Бежецкой пятины.
(На портрете кисти Боровиковского справа - супруга Петра Неклюдова, Елизавета Ивановна. Картина хранится в Новгородском музее).
- В книге генеральных межеваний Боровичского уезда 1778 – 1796 годов, пожалуй, впервые встречается упоминание сельца Сушани «с деревнею Сушанями Федора Никифорова сына Клеопина, Симона Иванова сына Лаптева», - рассказывает старший научный сотрудник боровичского музеяАндрей Игнатьев.- Согласно этой книге в сельце находился господский деревянный дом. Там же краткая экономическая характеристика. О ее владельце Федоре Никифоровиче Клеопине, который родился в 1741 году, сохранилось очень мало сведений. А вот его отца Никифоре Герасимовиче по праву можно назвать выдающемся деятелем своего времени. Знакомясь с хроникой жизни этого неутомимого труженика, то и дело читаешь: поездка на Нерчинский серебряный завод, поездки на заводы Полевской, Северский, Сылвенский, объезд северных заводов Екатеринбургского ведомства, объезд южных заводов…
Когда же сельцо Сушани перешло к следующим владельцам, пока остается без ответа. Отец Сергея Петровича Неклюдова, строителя усадьбы, происходил из старинного дворянского рода, служил в Преображенском полку, окончил Шляхетский кадетский корпус и в чине поручика был назначен «секретарем» полка, что соответствовало обязанностям полкового адъютанта.
- В своих «Записках» Г. Р. Державин рассказывает, что его покровитель, а впоследствии приятель Пётр Иванович Неклюдов в 1769 году, будучи полковым секретарем в звании капитан-поручика, оказал ему, в то время молодому сержанту, услугу, покрыв его незаконное отсутствие из полка. Из тех же записок мы узнаем, что, еще в самом начале службы, братья Неклюдовы были первыми, кому поэт показывал свои первые стихи.
К моменту строительства усадебных построек на Мсте Сергей Петрович Неклюдов имел немалый в этом деле опыт, строить он умел и любил, был хорошо знаком со столичными архитекторами и мог настоять на удовлетворении любых своих капризов. Этим, например, объясняется необычное архитектурное решение Гверстянки, с ее разнообразными стилями и башней в форме короны.
Считается, что архитектором неклюдовского замка был Петр Семенович Садовников (1796-1877), известный петербургский академик-архитектор.
Старшая дочь Неклюдова, Екатерина, вышла замуж за Дмитрия Николаевича Замятнина, подающего надежды юриста, будущего министра юстиции. А уже его дочь, Анна Дмитриевна, став княгиней Тенишевой, продаст имение Константину Вахтеру.
Близкий друг семьи, полковник Преображенского полка, флигель-адъютант Николая II, Владимир Владимирович Свечин, характеризуя супругу Вахтера – Софью Васильевну, отмечал в своих записках, что «полное удовлетворение она получила лишь в 1908 году, когда куплена была Гверстянка, и она впервые приехала к себе в деревню. <…> Получив Гверстянку, Софья Васильевна стала ежегодно проводить лето у себя в усадьбе, оставаясь там и на осень».
Последний владелец Гверстянки,Константин Логинович Вахтер, унаследовал от отца коммерческую контору. После принятия в 1875 году русского подданства он поступил на службу в Управление государственного коннозаводства. Более четверти века он исполнял обязанности казначея Царскосельского скакового и Санкт-Петербургского общества рысистого бега.
К началу Первой мировой войны он был совладельцем восьми крупных компаний, председателем правления частного коммерческого банка, действительным тайным советником, негласным «огнеупорным королем России».
У Константина Логиновича и Софьи Васильевны были сын Александр и дочь Елена. Елена к началу Первой мировой войны была девицей на выданье. К ней сватался Яссе Николаевич Андроников, брат известной музы Серебряного века Саломеи Андрониковой. Он был сыном кахетинского князя Ивана Захарьевича Андроникова и Лидии Николаевны, урожденной Плещеевой, племянницы знаменитого поэта.
Сохранились его письма к матери, сестре, невесте… В них оживают те предвоенные дни 1914 года, когда началось его знакомство с Вахтерами, а также последующие годы, вплоть до событий Октября:
«Я не помню, говорил я тебе или нет, что Вахтеры просили меня к себе в имение, и я поехал. Было очаровательно, и вместо одного дня мы остались там шесть. … мы играли в теннис и гуляли ночью… За эти дни я так подружился с семьей Вахтер, что прямо можно сказать … родной дом, где меня все любят и заботятся обо мне…»
Из письма матери:
«Как я тебе уже писал из Кисловодска, я решил ехать в Гверстянку. Кроме того, я еще раз говорил с Константином Логиновичем о нашей будущей жизни и все привел в известность. Он будет нам давать двенадцать тысяч… Хочет, чтобы мы жили скромно, и у меня встретил горячее сочувствие. Правда, я не хочу чтобы все говорили, что я дорвался до Вахтеровских денег и усиленно их трачу. Насчет венчания он ничего не имеет против, когда угодно. Вот я и отправился в Гверстянку. Там я нашел Лилю с матерью. Было очень славно, мы поместились внизу, а наверху был лазарет, но мы его совершенно не слышали»…
Их свадьба состоялась 23 сентября 1915 года.
16 июля 1916 года у них родился сын Константин. После родов Елена с малышом уехала в боровичскую усадьбу. А в середине октября Андроников уезжает в Баку проститься с семьей и затем отправляется в татарский полк Кавказской армии, известной под названием «Дикая дивизия». Вскоре его полк перебрасывают на румынский фронт, и он сразу попадает в тяжелые бои.
В начале 1917 года при взятии австрийского бастиона Яссе был ранен и эвакуирован в тыл. Вернувшись в Петроград, Яссе поступил в Пажеский корпус (последний ускоренный выпуск). 20 марта 1917 года он пишет матери: «Третьего дня у Константина Логиновича был удар и отнялась вся левая сторона, но говорить он может. Я думаю, что это начало конца…
23 марта в возрасте 80 лет Константин Вахтер скончался.
- Из записок полковника Свечина мы знаем, что последний раз Софья Васильевна была в Гверстянке летом 1917 года. Тогда же, ее зять, Яссе Андроников окончил Пажеский корпус и в октябре со всей семьей уехал в Баку к родителям, откуда зимой 1918 года перебрался в Кисловодск. С ноября 1918-го по январь 1919-го Андрониковы - но без Яссе Николаевича, который находился в Тифлисе, в составе корпуса Белой армии – жили в окупированном красными городе. Только летом 1919 года супругам удалось снова воссоединиться: Яссе был ранен в плечо и направлен на лечение в Новороссийск, куда приехала и Елена Константиновна. Но вскоре раненого отправили в Кисловодск, на дополнительное лечение, - делится хронологией событий Андрей Игнатьев.
Елене и Яссе больше было не суждено встретиться: Софья Васильевна, Елена Константиновна и маленький Константин покинули Россию 6 февраля 1920 года на контрминоносце №220 Американского флота, отплывавшем в Константинополь. Яссе так же пытался уехать из России, но ему это не удалось.
Из воспоминаний его сестры Марии:
«8 апреля 1921 г. вернулся из армии мой брат Яссе. Он был уже на пароходе, отходящем из Батума в Европу, когда на пристани появились члены большевистского правительства, уговаривая отбывавших не уезжать, а вернуться в Грузию, заверяя их в том, что никаких репрессий к ним применено не будет. … Не знаю, многие ли вернулись, но мой брат сошел с парохода и вернулся в Тифлис»…
В начале 1923 года он поселился в Москве, где стал работать в одном из театров. Используя свои таланты актера и танцора, он зарабатывал уроками танцев. Известно, что он был преподавателем в Первой школе буффонады, а затем преподавателем современного танца и пластики в ГИТИСе. Но судьба его мало отличалась от судеб других представителей высшего сословия: в начале 1930-х годов его арестовали, судили, приговорили к скитаниям по советским лагерям, где он и погиб в 1937 году (расстрелян 27 октября). Менее чем через год во Франции умерла его супруга, Елена Константиновна.
Сын Яссе и Елены, Константин Андроников окончил Сорбонну и Свято-Сергиевский православный богословский институт и стал профессором литургического богословия. После Второй мировой войны он был главным переводчиком при французском министерстве иностранных дел, знал Шарля де Голля, Жоржа Помпиду, Валери Жискар д’Эстена. Умер в 1997 году и похоронен в Сент-Женевьев де Буа, рядом с матерью. Его сын Марк стал успешным врачом, заинтересовался судьбой своего деда и подготовил к изданию книгу «Я просто шел, не ведая куда…», где помимо писем и фотографий опубликованы стихи Яссе Андроникова. Благодаря этой книге нам стали известны последние дни усадьбы Гверстянки, а также ее владельцев, свидетелей и участников Первой мировой войны.
В материале использованы исследования старшего научного сотрудника боровичского музея Андрея Игнатьева.
И ещё фотографии:
Фото 1 из Фейсбука главы Боровичского района Игоря Швагирева. Он написал:«Акционерное общество «Боровичский комбинат огнеупоров» реставрирует усадьбу Неклюдова/Вахтера в местечке Гверстянка. Еще один объект культурного наследия будет приведен в порядок. Спасибо нашему градообразующему предприятию!».
Этим летом Боровичский комбинат огнеупоров приступил к реставрации замка, что находится на выезде из Боровичей в местечке Гверстянка. Здание величаво возвышается над рекой и словно ждало своего часа, чтобы продолжить свою уникальную историю.
Построенный из красного кирпича, со стрельчатыми окнами и готической башней, старинный особняк и по сей день окружён легендами. Долгое время сохранялась фамилия владельцев – Неклюдовы, хотя многие горожане, родившиеся в начале ХХ века, помнили, что усадьба Гверстянка принадлежала Константину Вахтеру, владельцу огнеупорных заводов, вплоть до Октябрьской революции.
В книге «Керамический век Боровичей» (СПб., 2007) Владимир Краснов сообщает, что Вахтер «купил у помещика Замятина усадьбу в местечке Гверстянка с господским домом, построенным на манер рыцарского замка. Весь первый этаж этого замка в годы Первой мировой войны он отдал под госпиталь для раненых солдат и офицеров, который содержал (с прислугой, докторами, фельдшерами и сестрами милосердия) на собственный счет».
В Боровичском музее хранились немногие упоминания о владельцах усадьбы Неклюдовых, Замятниных и Тенишевых. Но только совсем недавно история Гверстянки выстроилась в стройную картину – хотя темные места все еще остаются. Первое упоминание местечка Сушани относится к 1564 году, временам правления Ивана IV Васильевича Грозного, когда составлялась очередная Писцовая книга Бежецкой пятины.
(На портрете кисти Боровиковского справа - супруга Петра Неклюдова, Елизавета Ивановна. Картина хранится в Новгородском музее).
- В книге генеральных межеваний Боровичского уезда 1778 – 1796 годов, пожалуй, впервые встречается упоминание сельца Сушани «с деревнею Сушанями Федора Никифорова сына Клеопина, Симона Иванова сына Лаптева», - рассказывает старший научный сотрудник боровичского музеяАндрей Игнатьев.- Согласно этой книге в сельце находился господский деревянный дом. Там же краткая экономическая характеристика. О ее владельце Федоре Никифоровиче Клеопине, который родился в 1741 году, сохранилось очень мало сведений. А вот его отца Никифоре Герасимовиче по праву можно назвать выдающемся деятелем своего времени. Знакомясь с хроникой жизни этого неутомимого труженика, то и дело читаешь: поездка на Нерчинский серебряный завод, поездки на заводы Полевской, Северский, Сылвенский, объезд северных заводов Екатеринбургского ведомства, объезд южных заводов…
Когда же сельцо Сушани перешло к следующим владельцам, пока остается без ответа. Отец Сергея Петровича Неклюдова, строителя усадьбы, происходил из старинного дворянского рода, служил в Преображенском полку, окончил Шляхетский кадетский корпус и в чине поручика был назначен «секретарем» полка, что соответствовало обязанностям полкового адъютанта.
- В своих «Записках» Г. Р. Державин рассказывает, что его покровитель, а впоследствии приятель Пётр Иванович Неклюдов в 1769 году, будучи полковым секретарем в звании капитан-поручика, оказал ему, в то время молодому сержанту, услугу, покрыв его незаконное отсутствие из полка. Из тех же записок мы узнаем, что, еще в самом начале службы, братья Неклюдовы были первыми, кому поэт показывал свои первые стихи.
К моменту строительства усадебных построек на Мсте Сергей Петрович Неклюдов имел немалый в этом деле опыт, строить он умел и любил, был хорошо знаком со столичными архитекторами и мог настоять на удовлетворении любых своих капризов. Этим, например, объясняется необычное архитектурное решение Гверстянки, с ее разнообразными стилями и башней в форме короны.
Считается, что архитектором неклюдовского замка был Петр Семенович Садовников (1796-1877), известный петербургский академик-архитектор.
Старшая дочь Неклюдова, Екатерина, вышла замуж за Дмитрия Николаевича Замятнина, подающего надежды юриста, будущего министра юстиции. А уже его дочь, Анна Дмитриевна, став княгиней Тенишевой, продаст имение Константину Вахтеру.
Близкий друг семьи, полковник Преображенского полка, флигель-адъютант Николая II, Владимир Владимирович Свечин, характеризуя супругу Вахтера – Софью Васильевну, отмечал в своих записках, что «полное удовлетворение она получила лишь в 1908 году, когда куплена была Гверстянка, и она впервые приехала к себе в деревню. <…> Получив Гверстянку, Софья Васильевна стала ежегодно проводить лето у себя в усадьбе, оставаясь там и на осень».
Последний владелец Гверстянки,Константин Логинович Вахтер, унаследовал от отца коммерческую контору. После принятия в 1875 году русского подданства он поступил на службу в Управление государственного коннозаводства. Более четверти века он исполнял обязанности казначея Царскосельского скакового и Санкт-Петербургского общества рысистого бега.
К началу Первой мировой войны он был совладельцем восьми крупных компаний, председателем правления частного коммерческого банка, действительным тайным советником, негласным «огнеупорным королем России».
У Константина Логиновича и Софьи Васильевны были сын Александр и дочь Елена. Елена к началу Первой мировой войны была девицей на выданье. К ней сватался Яссе Николаевич Андроников, брат известной музы Серебряного века Саломеи Андрониковой. Он был сыном кахетинского князя Ивана Захарьевича Андроникова и Лидии Николаевны, урожденной Плещеевой, племянницы знаменитого поэта.
Сохранились его письма к матери, сестре, невесте… В них оживают те предвоенные дни 1914 года, когда началось его знакомство с Вахтерами, а также последующие годы, вплоть до событий Октября:
«Я не помню, говорил я тебе или нет, что Вахтеры просили меня к себе в имение, и я поехал. Было очаровательно, и вместо одного дня мы остались там шесть. … мы играли в теннис и гуляли ночью… За эти дни я так подружился с семьей Вахтер, что прямо можно сказать … родной дом, где меня все любят и заботятся обо мне…»
Из письма матери:
«Как я тебе уже писал из Кисловодска, я решил ехать в Гверстянку. Кроме того, я еще раз говорил с Константином Логиновичем о нашей будущей жизни и все привел в известность. Он будет нам давать двенадцать тысяч… Хочет, чтобы мы жили скромно, и у меня встретил горячее сочувствие. Правда, я не хочу чтобы все говорили, что я дорвался до Вахтеровских денег и усиленно их трачу. Насчет венчания он ничего не имеет против, когда угодно. Вот я и отправился в Гверстянку. Там я нашел Лилю с матерью. Было очень славно, мы поместились внизу, а наверху был лазарет, но мы его совершенно не слышали»…
Их свадьба состоялась 23 сентября 1915 года.
16 июля 1916 года у них родился сын Константин. После родов Елена с малышом уехала в боровичскую усадьбу. А в середине октября Андроников уезжает в Баку проститься с семьей и затем отправляется в татарский полк Кавказской армии, известной под названием «Дикая дивизия». Вскоре его полк перебрасывают на румынский фронт, и он сразу попадает в тяжелые бои.
В начале 1917 года при взятии австрийского бастиона Яссе был ранен и эвакуирован в тыл. Вернувшись в Петроград, Яссе поступил в Пажеский корпус (последний ускоренный выпуск). 20 марта 1917 года он пишет матери: «Третьего дня у Константина Логиновича был удар и отнялась вся левая сторона, но говорить он может. Я думаю, что это начало конца…
23 марта в возрасте 80 лет Константин Вахтер скончался.
- Из записок полковника Свечина мы знаем, что последний раз Софья Васильевна была в Гверстянке летом 1917 года. Тогда же, ее зять, Яссе Андроников окончил Пажеский корпус и в октябре со всей семьей уехал в Баку к родителям, откуда зимой 1918 года перебрался в Кисловодск. С ноября 1918-го по январь 1919-го Андрониковы - но без Яссе Николаевича, который находился в Тифлисе, в составе корпуса Белой армии – жили в окупированном красными городе. Только летом 1919 года супругам удалось снова воссоединиться: Яссе был ранен в плечо и направлен на лечение в Новороссийск, куда приехала и Елена Константиновна. Но вскоре раненого отправили в Кисловодск, на дополнительное лечение, - делится хронологией событий Андрей Игнатьев.
Елене и Яссе больше было не суждено встретиться: Софья Васильевна, Елена Константиновна и маленький Константин покинули Россию 6 февраля 1920 года на контрминоносце №220 Американского флота, отплывавшем в Константинополь. Яссе так же пытался уехать из России, но ему это не удалось.
Из воспоминаний его сестры Марии:
«8 апреля 1921 г. вернулся из армии мой брат Яссе. Он был уже на пароходе, отходящем из Батума в Европу, когда на пристани появились члены большевистского правительства, уговаривая отбывавших не уезжать, а вернуться в Грузию, заверяя их в том, что никаких репрессий к ним применено не будет. … Не знаю, многие ли вернулись, но мой брат сошел с парохода и вернулся в Тифлис»…
В начале 1923 года он поселился в Москве, где стал работать в одном из театров. Используя свои таланты актера и танцора, он зарабатывал уроками танцев. Известно, что он был преподавателем в Первой школе буффонады, а затем преподавателем современного танца и пластики в ГИТИСе. Но судьба его мало отличалась от судеб других представителей высшего сословия: в начале 1930-х годов его арестовали, судили, приговорили к скитаниям по советским лагерям, где он и погиб в 1937 году (расстрелян 27 октября). Менее чем через год во Франции умерла его супруга, Елена Константиновна.
Сын Яссе и Елены, Константин Андроников окончил Сорбонну и Свято-Сергиевский православный богословский институт и стал профессором литургического богословия. После Второй мировой войны он был главным переводчиком при французском министерстве иностранных дел, знал Шарля де Голля, Жоржа Помпиду, Валери Жискар д’Эстена. Умер в 1997 году и похоронен в Сент-Женевьев де Буа, рядом с матерью. Его сын Марк стал успешным врачом, заинтересовался судьбой своего деда и подготовил к изданию книгу «Я просто шел, не ведая куда…», где помимо писем и фотографий опубликованы стихи Яссе Андроникова. Благодаря этой книге нам стали известны последние дни усадьбы Гверстянки, а также ее владельцев, свидетелей и участников Первой мировой войны.
В материале использованы исследования старшего научного сотрудника боровичского музея Андрея Игнатьева.
И ещё фотографии:
 |
 |
 |
 |
Фото 1 из Фейсбука главы Боровичского района Игоря Швагирева. Он написал:«Акционерное общество «Боровичский комбинат огнеупоров» реставрирует усадьбу Неклюдова/Вахтера в местечке Гверстянка. Еще один объект культурного наследия будет приведен в порядок. Спасибо нашему градообразующему предприятию!».
